Заключение

ОТС должна дать ответы на всё мыслимые вопросы о бытие нашего Мира и,возможно, когда-нибудь ответы на все эти вопросы и будут найдены, но не сегодня. В данной книге была осуществлена всего лишь попытка ответить на очень небольшое число этих очень сложных и спорных вопросов и в задачу автора не входило найти все ответы. Основной задачей этой книги было наметить путь, на котором можно попытаться найти эти ответы. На некоторые вопросы, как надеется автор, были даны исчерпывающие ответы, на другие ответов пока ещё нет. Образно говоря, Мир систем был описан не в цветных тонах, и даже не не в серых, а в чёрно-белых и очень грубыми большими мазками и только часть Мира, доступная нашему познанию. Но даже в таких грубых мазках проявляется одна из главных особенностей нашего Мира – цель является основой существования всего или, во всяком случае, большинства того, что есть в нём.

Наиболее принятой теорией происхождения нашей Вселенной является теория Большого Взрыва. В соответствии с этой теорией примерно 10-20 миллиардов лет назад из очень ограниченного объёма, буквально из точки, из состояния сингулярности родилась наша Вселенная. Причем, сначала в ней были только фотоны (много) и элементарные частицы (мало). Затем, спустя короткое время, в результате рекомбинации элементарные частицы объединились в первые простые системы – сначала в электроны, протоны и нейтроны, а затем и в более сложные системы – в атомы водорода и гелия. Таким образом, спустя короткое время после своего рождения Вселенная представляла из себя большой газовый пузырь, в котором кроме фотонов, водорода и гелия, не было ничего. И согласно физическим законам не должно было ничего и образоваться.

Но почему-то произошли локальные сгущения этого газа и появились первичные звёзды – своеобразные термоядерные котлы, в которых «варились» и синтезировались ядра элементов вплоть до ядер железа. Затем часть из этих звёзд взрывалась и энергией взрывов синтезировались трансжелезные элементы (с атомным весом больше чем у железа). Таким образом происходило усложнение систем нашего Мира и появление элементов, из которых стало возможным дальнейшее развитие и усложнение систем – появление молекул и конгломератов молекул. Таким образом возникли первичные системы с простыми блоками управления, произошла первичная эволюция нашего Мира, образование его первого подмира – минерального мира. Это факт, что наша Вселенная не осталась в виде большого газового пузыря, а переродилась в гигантские скопления раличных галактических и звездных образований.

На этом эволюция не остановилась и произошло дальнейшее усложнение систем с появлением дополнительных подмиров – мира растений, животных и человека. И если мир растений отличается от минерального мира только наличием обмена веществ, то остальные миры отличаются друг от друга только сложностью блока управления. Таким образом на протяжении всей эволюции происходило только усложнение блока управления и у человека он самый сложный из известных нам. Это тоже факт.

Следовательно, целью нашего Мира была эволюция, которая и определила развитие систем в направлении усложнения блоков их управления, вплоть до человека. И целью этой эволюции было развить системы до такой степени, чтобы они научились познавать Мир. Мы можем оглянуться назад и увидеть подтверждение этому во всей истории развития нашего Мира вообще и биосферы в частности. Что было до Большого Взрыва мы не знаем, и даже не знаем, насколько правомочна такая постановка вопроса. Но после него во Вселенной происходило только рождение и усложнение систем, причём только за счёт усложнения их блоков управления, потому что их первичные СФЕ (элементарные частицы) с тех пор практически не изменились ни качественно, ни количественно. Мы сами, люди, являемся следствием и доказательством этого развития. Человек является самой сложной системой, вершиной эволюции, которая произошла до сих пор. Опыт этой эволюции показывает, что основным отличительным признаком передового развития на всём протяжении была только цефализация систем [29], другими словами – развитие блоков управления систем. А цефализация систем преследовала только одну цель – построение второй сигнальной системы, с помощью которой можно познавать и осознавать Мир.

Следовательно, целью нашего Мира было создание человека. В любой оценке явлений важен результат, а результатом является появление человека, хотя согласно всем математическим расчётам наша Вселенная должна была быть всего лишь большим газовым пузырём. А мы не только существуем и развиваемся, но и познаём природу, хотя пока у нас нет ответов даже на самые жгучие и, казалось бы, простые вопросы.

Мы строим наши гипотезы на тех фактах, которые наблюдаем. Но что мы наблюдаем? Мы «видим» Мир только в наших ощущениях, в наших реакциях с ним. Правильно ли мы видим, ощущаем и осознаем окружающий нас Мир? Может быть мы обманываем себя, как это уже не раз происходило? Мы ещё помним теории о плоской Земле, о флогистоне и многие другие. У нас есть только один инструмент, который помогает нам правильно ориентироваться при описании нашего Мира – логика. Всё остальное основано только на логике. На ней основаны и математика, и физика, и закон сохранения и причинно-следственных ограничений, и строение систем, и их функционирование. Ответы на вопросы о нашем бытие может дать только логика и собранные нами факты.

Одним из самых таких вопросов является вопрос о самом бытие. Что значит быть? Что значит был, есть или будет? Этот объект, что сейчас мы видим, значит он, вроде бы, есть. А раньше он есть? Т.е., прошлый мир, он сейчас существует, или он есть только в нашей памяти? А если у меня память «отшибло», это значит весь прошлый мир исчез?

Мы говорим – система действует, но любое действие происходит в каком-либо пространстве и во времени, и закон сохранения – это сохранение связи между двумя состояниями системы в двух соседних промежутках времени, один из которых является прошлым, а другой – настоящим временем.

Настоящее время – это на самом деле «миг между прошлым и будущем». Мы даже примерно знаем, что оно (настоящее время) длится, скажем, 1/10⁴³секунды. Прошлое время длилось миллиарды лет, будущее еще будет длится многие миллиарды лет, а настоящее время такое короткое? Тогда весь наш огромный Мир – это очень короткая вспышка, которая несется через время и неизвестно, несётся ли через пространство, потому что он сам является пространством с неким содержимым. Может быть миг – это минимальный цикл работы систем из другого сверх-Мира, результатом действия которых являются пространство и элементарные частицы, лежащие в самом основании системы под названием Мир?

Попробуем смоделировать другой мир и посмотрим, что из этого получится. Представим, что мы играем в компьютерную игру и на экране дисплея разворачивается обворожительная и захватывающая картина сражения. Эта компьютерная игра является искусственным миром, своеобразной системой-миром, специально построенной нами для моделирования нашего Мира. Как и любая другая система, эта компьютерная игра имеет цель, заданную извне (нами), имеет определённый собственный закон сохранения (заданный нами), цикл существования (проход через все уровни игры) и микроциклы (периодичность кадров на экране). Мы могли бы задать эту игру в виде определённой очередности смены определённых кадров, которые мы все знали бы наперед, потому что мы же их и изготовили. Но это была бы не игра, а фильм, потому что наперёд мы знали бы, что произойдёт на экране дисплея. Нет, мы сотворили «настоящий» Мир, «оговорив» в виде алгоритма программы правила игры, задав её героям их «личные» цели, но дав им определённую свободу выбора действий. Только такая игра может быть нам по-настоящему интересна, потому что она должна быть непредсказуема для нас.

Мы видим бойцов, различные предметы и другие атрибуты искусственного мира, в котором вроде бы и физические законы (их законы) сохраняются, и время существует – от удара одного бойца вылетают зубы другого, а все действия синхронизированы по времени. Но при этом мы являемся как бы богами для персонажей этой игры (можно назвать нас и природой, кому как нравится). Мы сотворили их самих и их мир. Они нас не знают и не подозревают о нашем существовании, хотя встречаются с нашими представителями – теми героями, которыми мы прямо управляем. Причём, мы именно сотворили этот мир, потому что путём лёгкого нажатия на кнопку клавиатуры компьютера мы можем сделать (сотворить) в их мире столько копий различных объектов, сколько захотим, не соблюдая закон сохранения в их мире, чего не можем сделать в нашем Мире. Персонажи этого вымышленного мира также не могут нарушать закон сохранения, но уже в их мире, как и мы в нашем. Если кто-то из них и может щелчком пальца «сотворить» какой-либо предмет, это мы дали ему эту возможность, но не он сам.

Все герои этой игры живут в их мире и действуют как системы, ощущая его как пространство и время с их законами существования, и у каждого из них есть определённая цель, заданная ему нами, но выбор действий для достижения этой цели предоставлен им самим. Где находится этот мир? На экране дисплея? Но на экране есть только точка, обегающая построчно и покадрово через весь экран. И даже сама точка – это не точка, а множество вспышек люминофора от ударов о него электронов развёртки. Может быть этот мир на диске-носителе информации, где записана программа игры? Но и там информация – это всего лишь различно ориентированные микромагнитики (молекулы железа, определённым образом ориентированные в толще ферромагнитного слоя). Так есть этот мир, или нет? Ну, вроде бы есть, вот он, мы его видим. А может быть всё таки его нет, он виртуальный? Да, да он виртуальный, пытаемся спрятаться под это странное слово – «виртуальный», как будто сказав его мы всё объяснили.

Отметим некоторые характеристики этого компьютерного сотворённого нами мира. Во-первых, его миг равен времени развертки одного кадра (от 30 до 100 кадров в секунду, зависит от дисплея), потому что этот мир менятся от кадра к кадру, но не от строки к строке. Время одного кадра – это время минимального цикла системы под названием «их мир». Это их миг. В их мире за время кадра ничего не происходит, но очень много происходит в тех системах, которые «делают» их мир, в элементах нашего компьютера. Здесь мы можем сделать предположение, что наш Мир также похож на их мир, только наш миг намного короче. И если в их мире за время одного мига ничего не происходит, мы можем предположить, что и в нашем Мире за время одного нашего мига ничего не происходит, но «где-то», там где делается наш Мир, что-то может быть и происходит. Слово «где-то» взято в кавычки потому, что там, может быть, нет пространства в нашем понимании, а слово «где-то» применяется только по отношению к пространству. Т.е., наш Мир – это определённая последовательность мигов-«кадров», запрограммированная для чего-то кем-то или чем-то извне.

Далее, в компьютерном мире нет прошлого. Если при строчной развертке точка на экране с одного места перебралась на другое, то на старом месте (в прошлом) её уже нет, мы это можем даже увидеть, современная техника это позволяет. Следовательно, возможно и в нашем Мире прошлый Мир постоянно «съедается Ланголирсами», и его также нет. Он был, но сейчас его нет, поэтому невозможно вернуться в прошлое.

Но может быть и не «съедается», потому что в компьютерном мире светящаяся точка постоянно перемещается по люминофору и когда она перемещается на соседнюю позицию, «позади» неё остаётся несветящийся люминофор. Кстати и впереди неё также несветящийся люминофор. Таким образом на одном и том же люминофоре каждый раз строится новый кадр, и эти кадры могут быть самыми разнообразными. Если продолжить аналогию с нашим Миром, то несветящийся люминофор – это все возможные состояния Мира, которые в принципе возможны, но каждый миг «высвечивает», т.е., реализует, то единственное состояние Мира, которое строго (?) определено предыдущим его состоянием и законом причинно-следственных ограничений. Тогда путешествия по времени становятся возможными, если каким-то образом преодолеть «эффект бабочки» из романа Герберта Уэлса «Путешественник по времени». И единственным законом, связывающим все последовательные «кадры» между собой – это закон сохранения, потому что в каждом последующем кадре сохраняется что-то от предыдущего кадра, иначе «кадры» (последующие состояния Мира) были бы независимы друг от друга, а это означало бы истинный хаос.

Но если это так, если наши спекуляции, построенные на сравнении нашего Мира с построенным нами искусственным миром верны, то Мир совсем не то, что нам кажется. Его вообще нет в том виде, в котором мы его видим. Нет цвета, а есть длины волн электромагнитного излучения. Нет атомов-шариков, а есть какие-то рыхлые странные туманообразные объекты, с тунельными эффектами и запрещенными областями. Но и они не существуют в том виде, в котором мы сейчас их обрисовали, потому что в атомах каким-то «непостижимым» образом его части могут быть больше его самого (свободные нейтроны), и в тоже время его части являются всего лишь бесконечно маленькими точками с бесконечным электрическим, гравитационным и другими полями (протон), но с конечными радиусами их действия. Сладкое или горькое есть только в наших ощущения, которые в конечном итоге являются реакциями систем нашего организма на определённые внешние воздействия. Т.е., нет сладкого, а есть определённая комбинация воздействий определённых молекулярных образований на наши вкусовые системы и есть их реакция на это внешнее для них воздействие. Нет настоящего времени в понятии природного «короткого» мига, потому что воспринимаемый нами миг длится порядка десятых или сотых долей секунды (период восприятия реальной действительности мозговыми анализаторами), а «короткий» природный миг невообразимо короче. Но есть наша интегральная реакция как определённой сложности системы в нашем воспринятии настоящего времени. Нет массы, а есть центры масс, и может быть само пространство является всего лишь результатом действия чего-то, что мы и представить себе не можем.

В принципе мы вообще не видим наш Мир, а мы просто с ним реагируем, как система с системой. И реагируем по законам логики, а остальные законы, физические, социальные и пр., это всего лишь локальные и частные законы, от которых зависят функции соотвествующих систем. Мы «видим» Мир только в наших реакциях с ним и представляем себе Мир только как мир систем. Мы как будто находимся в тёмной комнате и ходим раскинув «руки» (наши органы чувств). Пока не натолкнемся на что-либо (не прореагируем с чем-либо), мы не можем воспринять это что-либо. Нам только кажется, что мы видим пространство, на самом деле зрение недалеко ушло от осязания. Если фотон не натолкнётся на родопсин в глазу, мы не почувствуем того, что есть впереди. Можно, например, постоянно метать вперёд мелкие камешки и по количеству и интенсивности ударов обратно вернувшихся камешков судить о впереди расположенном пространстве. Фактически мы так и делаем, когда перемещаемся в тёмной комнате с помощью фонаря. Только мы разбрасываем не камешки, а фотоны. Познание Мира даётся нам только в реакциях между системой нашего организма с другими системами.

Мы с большим трудом различаем его СФЕ (элементарные частицы), почти с таким же трудом различаем его элементарные простые системы (атомы и молекулы), потому что наши рецепторы и анализаторы, даже усиленные современной измерительной техникой, не приспособлены для таких тонких реакций. Но на уровне молекулярных конгломератов и выше мы уже «свободно плаваем» и различаем четыре мира систем – мир минералов, растений, животных и человека. И так вплоть до расстояний в несколько световых лет. А дальше опять у нас проблемы, причём чем больше расстояния, тем меньше мы его воспринимаем (можем измерить). Следовательно, наш Мир делится на тот мир, который нам доступен в ощущениях и измерениях и тот мир, который нам пока ещё, и возможно всегда, будет недоступен.

Для того, чтобы суметь объяснить что-либо, нужно прежде всего дать определения. Назовём реальным объектом Мира всё то, что может оказывать прямое влияние на другие объекты Мира. Т.е., признаком реальности будем считать возможность чего-то влиять на что-то (взаимодействовать с чем-то). Сразу выясняется, что реальность – это понятие также относительное. У субъектов, скажем, животного мира реальность одна, а у нас, у людей, реальность другая. Значит мы, люди, живём в одной реальности, а, например, собаки, в другой. Эти реальности могут быть настолько близки, насколько близки наши «блоки управления» – мозги и ментальные возможности. Но они не равны. Компьютерная игра может влиять только на человека, но не на объекты минерального или растительного мира. Т.е., как игрой света экран может влиять, например, на фотоплёнку, засвечивая её, но в этом случае экран дисплея в качестве минерального тела влияет на другое минеральное тело. Но только экран, а не игра. Как сюжетное действие игра может оказывать влияние только на человека и, возможно, на животных, и то только в том случае, если животным показывать знакомые им ситуации. Если на экране будут показывать драму, ни одно животное не поймёт её, и ни один другой объект нашего Мира, кроме человека, не «взволнуется» от происходящих на экране драматических действий. Почему? Потому что низшие системы не знают о том, что есть высшие системы. Чтобы это знать, нужно уметь абстрагироваться от конкретных внешних воздействий и даже от конкретных ситуаций. Это умеет делать только человек, потому что у него есть вторая сигнальная система. А собака, глядя на сюжет на экране, как и на реальное поведение человека, будет судить (реагировать) только исходя из позиций собственных понятий. И если её блок абстракции устроен проще, чем у человека, то она не сможет понять смысла того, что делает человек.

Таким образом, система, у которой отсутствует блок абстракции или он слаб, не может представить себе более сложную систему, чем она сама. Но система, у которой блок абстракции достаточно мощный, уже может абстрагироваться от собственной ситуации и представить себе, что могут быть и более сложные системы. И если продолжить эту логику, то как абстрацию можно представить себе какую-либо систему и на более высокой ступени развития, чем сам человек. Именно это и сделал человек, придумав Бога и наделив его целенаправленными творческими свойствами, т.е., задумал Бог сотворить Мир, и сотворил. Но это всего лишь умозрительное представление и пока нет чёткого определения, что же это за объект – Бог. Собака не могла бы придумать Бога, у неё нет той силы абстрации, которая необходима для этого. Это мог сделать только человек.

Затем понятие «Бог» сменилось на другое похожее понятие – «природа», нецеленаправленная, дикая, слепая и враждебная нам, где случай правит бал. Но со временем стало проясняться, что природа более упорядочена, чем это представлялось раньше, что она едина и закономерна, что случайно ничего не происходит и на любое явление природы есть причина. Но если это так, то она, следовательно, целенаправлена. Есть законы природы и в любом уголке Мира эти законы строго соблюдаются. А если природа целенаправлена, то чем она отличается от Бога?

Попыток дать определение Богу предпринималось немало и, по большому счёту, практически все они сходные. Например, в Кабалле, иудейской теософии, утверждается, что Бог – это объект, у которого есть абсолютно всё, он всё может и ему ничего невозможно дать, потому что у него абсолютно всё есть бесконечно. Он абсолютный альтруист, потому что он может только давать и ничего не может брать, потому что у него всё есть. И не нужно цепляться к слову «не может» брать, как-будто если он что-то не может, значит здесь он бессилен. Кабаллисты обошли эту логическую ловушку о бессилии Бога. Бог ничего не может брать, но он создал внутри себя пустой сосуд (кли), и это есть первородный человек (адам кодмон) который может брать (наполняться). Причём этот сосуд Бог сотворил соответственно своему величию – сосуд может только брать, потому что он пустой и у него ничего нет. Поэтому он абсолютный эгоист, под стать самому Богу, только со знаком минус. Таким образом Мир состоит только из двух элементов – абсолютного альтруиста и абсолютного эгоиста. Всё остальное – частности. Цель Бога – наполнить сосуд своим светом, и это равносильно тому, чтобы выполнить любые желания абсолютного эгоиста. Для этого у сосуда есть специальные каналы, которые мы называем органами чувств. Через эти каналы сосуд берёт то, что даёт Бог. А так как этот сосуд создал Бог и он является частью Бога, то через этот сосуд он же (Бог) также может брать (кабалла – получение, происходит от ивритского слова лекабель – брать, получать). Но как это – брать давая?

Чтобы не перегружать текст, приведу лишь пример, на котором будет ясно, каким должен быть этот вариант, чтобы Бог также мог получать. Представим себе, что к вам в гости пришел дорогой вам человек (брат, друг, любимая и т.д.). Вы этому очень рады и стараетесь это отметить тем, что накрываете стол и ставите самые изысканые угощения, которые только вам доступны. Гость может либо:

Как вы думаете, какой из вариантов вас больше всего устроит? Вероятно последний? В первом варианте наш гость заберёт у вас ничего не взяв и оскорбив ваши лучшие чувства. Во втором – заберёт у вас всё, не дав вам взамен ничего. В третьем варианте наш гость, взяв у вас еду, даёт вам свою благодарность. А так как у Бога есть всё бесконечно, то его запасы не оскудеют и он не лишается того, что он дал вам. Но при этом вы как гость смогли дать ему благодарность, что-то новое, чего не было раньше ни у вас, ни у Бога. Выйгрыш обоюдный и без потерь.

Первые два – это варианты «без тормозов», человек не обуздан в своих желаниях и не способен оценить сделанное ему. Так мы живём сегодня, борясь с природой и выдирая для себя у неё её блага, и совершенно не ценим не только её красоту и могущество, но и её заботу о нас.

Чтобы оценить, нужно уметь это делать. А для этого нужно учиться и для этого человек как система должен пройти через определённые фазы развития, чтобы по мере прохождения через эти фазы научиться воспринимать этот свет так, как этого хочет Бог, и тогда будет «в коня корм». Этими фазами являются те самые миры минералов, растений, животных и человека, через которые проходит эволюция систем. Сегодня человек находится на уровне развития современного человека, но вчера он был на уровне животных. Следовательно, завтра сегодняшние животные будут на уровне человека. И в этом сущность Каббалы и вся эволюция. Тогда может быть правы те из них, которые утверждают, что тело нужно (цель!) для развития души? Значит весь наш огромный Мир является всего лишь школой или даже детским садом для развития душ, а жизнь – это игра, на которой мы учимся? Кто знает...

Кстати, если все эти рассуждения являются правдой, то наше тело (наш организм) является «одноразовым». Т.е., оно нужно нам всего лишь на один жизненный цикл, после которого происходит новое рождение одной и той же души в новых телах для нового очередного жизненного цикла. И если наше тело «одноразовое», то у медицины нет даже шанса сделать его вечным. Поэтому нет смысла ставить нерешаемые задачи, искать «эликсир жизни», продлевающий нашу жизнь бесконечно, его просто нет. И невозможно получить телесное бессмертие. Да и зачем, если есть душевное бессмертие? Правда, это только в том случае, если наше тело на самом деле «одноразовое».

Всё это не праздные «разглагольствования». От ответов на такие, казалось бы слишком абстрактные темы зависит наше отношение к своим медицинским задачам. То ли мы должны работать в направлении телесного бессмертия, то ли нет. Но в любом случае смысл во врачевании всё же есть, потому что мы должны поддерживать функции организма до тех пор, пока данный субъект не закончит выполнение всех предназначенных ему целей в данном жизненном цикле.

Учения древнеиндийской философии, Розенкрейцеров и другие во многом схожи с воззрениями Кабаллы. Различия только в деталях. Но всё эти учения является чисто умозрительным, хотя во многом опираются на логику. Указывается, что многие откровения пришли к кабаллистам прямо от Бога, были индуцированы, но...

Может быть и пришли, а может быть и всё придумано. Нам нужны факты. Интересно отметить, что в Кабалле, как и в других теософских учениях, есть понятие о четырёх мирах: минеральном, растительном, животном и человека. Но эти понятия даны как непреложный факт, без доказательств и логичного объяснения необходимости их существования. В данной же книге показана неизбежность появления этих миров как следствие эволюции систем.

Мы не материалисты-атеисты, всё отрицающие, но мы и не верующие в чьи-то слова и всё принимающие. Мы натурфилософы и естествоиспытатели, поэтому критично относимся к любым высказываниям и принимаем лишь то, что опирается на факты. А факты указывают на целенаправленность природы и на эволюцию систем в сторону их усложнения до такой степени, что они уже начинают осознавать себя и окружающий Мир.

Если факты укажут на наличие Бога, мы примем и его. Ведь приняли же мы природу, правда как нечто слепое, безответственное, хаотическое и нецеленаправленное, но стоящее вне и над человеком. И если природа окажется целенаправленной и «знающей», что она хочет, то для нас нет разницы, Бог это или природа. Назвать можно любым именем, главное понять, есть ли это и что это?

Пока нет однозначных фактов, указывающих на наличие Бога, как и нет фактов, однозначно отрицающих его. Мы коснулись здесь теософских вопросов только лишь по той причине, что у любых систем есть цель, задаваемая им извне, а мы не знаем, есть ли цель вообще у системы под названием Мир, и если есть, то она навязана извне (от Бога), или она происходит из логики внутренних событий этой системы (от природы)? Когда-то, как впрочем и сейчас, в научном мире считалось недопустимым рассуждать о Боге и о великих бытиях. Но следует признать, что эти вопросы и темы существуют и не нужно шарахаться от них, а нужно найти на них однозначные ответы.

Факты показывают, что весь наш Мир состоит из систем и он сам является самой большой системой, известной нам. В принципе, наш Мир можно было бы назвать миром систем, потому что в самом его удалёном и потайном уголке соблюдаются целевые законы сохранения и причинно-следственных ограничений. Поэтому в нашем Мире нет хаоса, а есть порядок. Только порядок природный. Возможно есть другие миры, где нет систем, например, ментальный, в котором царит непредсказуемое (?) желание и в котором, возможно, не работает закон сохранения. Пока мы ничего такого толком не знаем, хотя наше Эго целиком и полностью принадлежит ментальному миру. Кроме самого факта существования Эго, другого нам почти ничего не известно.

Мы с увереностью даже не знаем, сохраняется ли Эго после смерти материального тела. После ошеломляющих работ таких серьёзных ученых, врачей психиатров и реаниматологов, как Раймонд Муди, Элизабет Кюблер-Росс, Майкл Сабом, профессор Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, а также работ, проведенных в лаборатории Боба Монро (институт Слоана, США) и ряде других научных учреждений, описавших посмертные переживания лиц, которые перенесли стадию клинической смерти, невозможно безоговорочно отрицать существование другого, не нашего, Мира. Таких описаний уже накоплено несколько десятков тысяч и во всех них прослеживается некая закономерность. А раз есть закономерность, значить это уже достоверный факт. Осталось лишь подтвердить и доказать, что этот факт указывает на продолжение жизни после смерти, а не на галлюцинации агонизирующего мозга.

Когда-нибудь ответы на эти вопросы, возможно, будут найдены. Пока же мы попытались понять, что же является системой, из чего она состоит и по каким законам она функционирует. Мы выяснили относительность понятия «система» – любой объект является системой, если он выполняет какую-либо определённую и необходимую кому-либо или чему-либо цель. Если кому-либо или чему-либо нужно что-то одно, а данный объект может выполнить только что-то другое, то этот объект не является системой для этого «одного». Но если появится кто-либо или что-либо, кому нужно это «другое», то этот объект уже будет системой, потому что он может выполнить это «другое». Если у Вас есть цель пойти в кинотеатр посмотреть кино и велосипед может довезти Вас до кинотеатра, то он является системой для перевозки. Но когда Вы уже приехали на нём в кинотеатр и сейчас у Вас другая цель – купить билет, чтобы зайти в кинозал, то велосипед не является системой для прохода в кинозал (он уже не система, не билет, а обуза).

Таким образом, для любой группы элементов не состав системы, а именно цель является системообразующим фактором. Неопределённость понятия «система» была связана прежде всего с недооценкой понятий «цель системы», «функция системы» и «действия системы». Вероятно, значение и роль цели точнее всех определил Аристотель, указавший на цель как «то, ради чего» нечто существует. Если принять, что системообразующим фактором является цель, а весь Мир заполнен только системами, то всё существует ради цели.

Однако это почему-то игнорировалось всеми, кто так или иначе использовал понятие цели. Почти во всех литературных источниках можно встретить указания на связь между понятиями «система» и её целью, но нигде не указывается на то, что именно цель определяет систему. Есть цель, под эту цель необходима система, и под эту цель строится система из тех элементов, которые способны действовать для достижения данной цели. Состав системы «подбирается» таким образом, чтобы система могла выполнить свою цель. Нет цели, нет системы. Причём цель задаётся данной группе элементов извне, окружающей средой, которой являются другие системы вокруг данной.

Впрочем, если нет элементов, способных выполнять действия для достижения цели, то также не будет системы. Но если есть цель и есть хотя бы часть элементов, способных действовать для достижения цели, то при условии навязанной или самоорганизации появляется шанс, что эти элементы сами найдут все остальные необходимые части из окружающей среды и построят необходимую систему. Если же нет цели, то и теоретически нет шанса для возникновения системы, даже при наличии необходимых (для чего?) элементов исполнения.

Нет сложных систем, но есть блоки управления различной степени сложности. Системы же могут быть либо моно-, либо многофункциональными. Если оценивать степень сложности систем по их составу исполнительных элементов, то мы никогда не сможем их оценить, потому что делить любой объект можно бесконечно, а деление бесконечности на бесконечность всегда есть бесконечность. Число функций систем всегда конечно. Минимум – это одна функция (моно-функциональная система). Максимум – много функций (много-функциональная система). Много, но зато не бесконечно и поддается исчислению. В принципе у любой системы есть всего одна функция, главная и она зависит от цели системы. Остальное – это иерархия её подфункций и они зависят от иерархии подцелей её подсистем. При таком подходе бессмысленно говорить о сложности систем. Все системы одинаково сложны, у каждой есть своя пирамида иерархии и у каждой есть свои цели и каждая из них обязана достичь эту цель.

Но вот с этого момента и начинается самое интересное – каждая система обязана, но не каждая сможет. Та, у которой «мозги» (блок управления) побольше и посложнее, у той преимущество. Наш мир – это сплошное состязание, но не систем, а блоков управления, причем как в живом, так и в неживом мире. Нет смысла делить животных на хищников и не хищников. Все хищники, только одни «поедают» минеральные объекты и растения (системы с простыми блоками управления), другие поедают животных (системы с сложными блоками управления). Кому что удаётся и эта удачливость зависит только от сложности блока управления. Лев всегда умнее антилопы, иначе он никогда не смог бы поймать её.

Реки размывают горы, холод замораживает воду, тепло топит лёд и т.д. А живой мир вообще представляет собой сплошную пищевую цепь, все стремятся сожрать друг друга. Уцелеет сильнейший. Причём, самым сильным почему-то оказывается не тот, у кого мышц побольше, когти подлинее или панцирь потолще, а тот, кто умнее. Так что возможности системы определяются не сложностью состава её СФЕ, а сложностью её блока управления.

Блоки управления используют подчиненные им элементы исполнения (СФЕ), чтобы победить в конкуренции. Человек лёгким нажатием на курок убивает слона или кита, и с такой же лёгкостью путём нажатия на кнопку может уничтожить жизнь на Земле. Чем больше видов анализа может делать блок управления, тем он сложнее. Паганини мог играть «потрясные» скрипичные концерты на одной струне (на одной СФЕ), в то время как другим с такими же пальцами и даже игрой на всех струнах не удается собрать слушателей. У Паганини был слуховой анализатор на «голову» выше чем у других.

Многие животные «додумались» до усиления возможностей своего тела за счёт использования каких-либо инструментов. Постройка гнёзд из соломы, веток, глины и т.д., является наиболее показательным примером. Некоторые из них используют палки для выковыривания насекомых из дупел или нор, другие используют камни для разбивания раковин, третьи используют высоту для разбивания черепашьих панцирей.

Говорят, что труд создал человека (К. Маркс). Однако любое живое существо, чтобы выжить, трудится не меньше, если не больше человека, но при этом человеком не стало. Человека создала вторая сигнальная система. Отличительным признаком второй сигнальной системы является грамота – возможность писать и читать (способность понимать абстрактные символы). Возможно отсюда происходит причина неудач социалистических революций прошлого. Не трудящийся (пролетарий) должен владеть миром, а грамотный человек.

Только человек, используя свою вторую сигнальную систему, сумел накопить знаний столько, что построив современную технологию, завоевал весь земной шар и создал ноосферу. Только человек начал всерьёз задумываться о лечебных воздействиях на свое тело с целью его реорганизации и улучшения. Для этого он изобрёл систему здравоохранения, которая сейчас существует в виде министерств здравоохранения (МЗ).

МЗ является обычной системой, подчиняющейся обычным законам существования систем. Причём, следует отметить, что МЗ является самоорганизующейся системой с самообучающимся блоком управления, но пока без второй сигнальной системы. Она использует нормативные шкалы для оценки состяния больных. По сути дела нормативная шкала для МЗ – это есть та самая «база данных» в анализаторе-информаторе блока управления системы (МЗ), о которой мы уже говорили выше. Существуют нормативы, принятые МЗ и рекомендованые для применения в клинической практике. Для системы здравоохранения, полномочным представителем которой является лечащий врач, внешним воздействием являются данные, которые получаются от больного путём их измерения соответствующими рецепторами (электрокардиографами, спирометрами, биохимическими анализаторами и т.д.). Эти данные сравниваются с «базой данных», определяется диагноз, и на основе диагноза вырабатывается решение о тех действиях с целью получения необходимого результата действия, которые нужно сделать в отношении больного. Есть и ООС – ежегодные статистические сводки о койко-днях и эффективности лечения. Это, так сказать, простая система здравоохранения. Читателю даётся возможность развить эту идею дальше и представить себе более сложную самообучающуюся и самоорганизующуюся систему здравоохранения.

Хирургия – также чисто человеческое изобретение и во многих случаях является средством, которое спасает жизнь человека. Но она же и наиболее примитивный вид лечения, потому что пока, в основном, является ликвидирующей хирургией: видим что-то патологическое – убираем. Утверждение о примитивности звучит странно, потому что наиболее сложным лечебным мероприятием в финансовом, техническом и морально-этическом (нелегко решиться резать человека) планах является именно хирургия. Реконструктивная хирургия ещё сложнее и намного дороже ликвидирующей хирургии. Но тем не менее, хирургия всё же более примитивна по своей внутренней сути, чем терапия. Но не та терапия, которую мы видим сегодня, она ещё примитивней, чем сегодняшняя хирургия. Если у ящерицы отпал хвост, то на его месте вырастает новый. Значит в принципе возможна «реконструктивная терапия»? Почему и мы не можем каким-то образом воздействовать на организм, чтобы можно было вырастить любые разрушенные и недостающие СФЕ? Потому что пока не хватает знаний не только о том, как это сделать, но мы пока и не знаем, какие вообще СФЕ есть в организме, и даже самого понятия о СФЕ у нас пока ещё нет. Это понятие появилось только как логическое следствие развития системного анализа.

Системный анализ показывает, что движущей силой любой болезни является разрушение СФЕ организма. Причём, внешние факторы (чрезмерные внешние воздействия) являются причиной острых болезней, так как результат действия какой-либо системы-донора (инфекция, токсический или любой другой повреждающий фактор) является внешним воздействием для объекта-мишени (для организма).

Движущей силой хронической болезни являются внутренние факторы – результаты действия собственных систем организма, потому что результат действия объекта может существовать независимо от самого объекта и сам объект может быть мишенью для собственного результата действия. Независимость результата действия от системы его породившей является основой развития порочного круга. А порочный круг является основой, не которой развивается хроническая болезнь.

Отсюда следует очень простой вывод: чтобы остановить разрушение СФЕ организма нужно ликвидировать чрезмерные внешние воздействия или разорвать порочные круги. На современном уровне развития медицины мы не можем сделать больше, потому что не можем полноценно ликвидировать дефекты, причинённые чрезмерными внешними воздействиями или порочными кругами. Пока все наши надежды на исправления дефектов могут быть возложены только на сам организм. Только он сам может вырастить какую-либо СФЕ вместо разрушенной, если это в принципе возможно и мы можем ему в этом помочь. Мы пытаемся развивать заместительную или реконструктивную хирургию за счёт протезирования природными (пересадка или «латание») или искусственными органами, но пока всё это находится в довольно зачаточном состоянии, хотя и прикладываются огромные силы и средства. Тем не менее, восстанавливать разрушенные СФЕ мы пока не умеем. Следовательно, вылечить болезнь мы пока не можем, но можем остановить процесс разрушения СФЕ организма. Но есть надежда, что ОТС и системный анализ значительно облегчат ситуацию и помогут реализовать «реконструктивную терапию».

Системный анализ намного облегчает наше понимание тех процессов, которые происходят в организме, потому что при анализе клинической ситуации приходится оперировать не бесконечным количеством элементов и их параметров (тканями, клетками, энзимами, размерами, объёмами и прочими понятиями анатомо-морфологического анализа), а очень ограниченным числом уровней иерархии элементов (СФЕ, блок управления, цель системы и её соответствие достижению цели).

Но самое главное, системный анализ превращает медицину из экспериментальной в аналитическую. Различие между ними огромное и принципиальное. Эмпирическая медицина даёт нам факты, но никак не объясняет их. Аналитическая медицина, в сочетании с эмпирической, может дать нам факты, их объяснение и прогноз. Практический выйгрыш от этого огромный.

Однако аналитическая медицина возможна только если есть детерминированные математические модели – конкретные формулы для расчёта параметров из данных наблюдений. И хотя существующие сегодня математические модели (формулы), вероятно, ещё далеки от совершенства, мы не можем себе позволить не использовать их, поскольку пока другой альтернативы нет. Есть дорогие, болезненные и опасные способы измерения сердечного выброса (термодилюция), но они не подходят для ежедневной рутинной клинической практики в операционных, в отделения интенсивной терапии или во время нагрузочных тестов. Можно использовать ультразвуковые методы на основе эффекта Допплера, но эти методы не дают возможности исследовать всю систему обмена метаболических газов одновременно и точность их не выше, чем та, которую получают, примененяя математическое моделирование. Вообще нет клинических функциональных способов измерения миокардиальных параметров (коронарного сосудистого сопротивления, миокардиального кровотока, миокардиального потребления кислорода), кроме некоторых математических моделей.

Сегодняшние методы исследований во многом напоминают методы инквизиции для добывания информации, хотя при этом и используются обезболивающие препараты, и операционные комнаты намного чище пыточных камер. Возможно, кому-то покажется, что автор слишком сгустил краски, но те кто прошёл через соответствующие методы исследования могут засвидетельствовать правомерность сказанного.

В то же время у нас уже есть хоть какие-то, пусть даже пока ещё и примитивные аналитические способы диагностики, включая и математическое моделирование. Мы обязаны использовать то, что есть у нас в руках, потому что аналитические способы диагностики дают нам ту информацию, которую невозможно получить никаким другим способом. Вопрос не в том, работают ли эти математические методы, или нет, потому что ответ будет однозначным – конечно работают. Вопрос в другом – насколько точно они работают. Если их точности хватает хотя бы для приблизительной оценки, то их необходимо использовать. Авторы, которые описали эти формулы, приводят некоторые оценки их точности, которая вполне достаточна для их применения в клинике. И хотя этот вопрос ещё нуждается в дальнейшей проверке, использование этих формул в клинической практике уже дало свои первые ощутимые результаты. Так ещё более двадцати лет назад был обнаружен синдром перегрузки миокарда у больных хроническими неспецифическими заболеваниями лёгких и остановками дыхания во сне, используя соответствующую математическую модель [28]. Причём открыт был не путём прямого измерения каких-либо параметров миокарда, а только с помощью методов использования некоторых формул и физиологических неинвазивных методов измерений. Такой же синдром был открыт у больных артериальной гипертонией, а у больных с артериальной гипоксемией при поражении лёгочных сосудов был открыт синдром перегрузки коронарного кровообращения [13].

Но ничего не даётся нам просто так и за всё нужно платить. Системный анализ также требует свою плату. Он переводит медицину из разряда экспериментальной в аналитическую и облегчает понимание клинических ситуаций, но усложняет сам характер работы врача, потому что он требует нового мышления и нового стиля работы. Раньше, как впрочем и теперь, мы очень увлекались фармакологическим лечением различных болезней и упорно искали всё лучшие и лучшие лекарственные средства для излечения от той или иной болезни, потому что свято верили в то, что лекарства могут вылечить. Сегодня мы видим, что наши лечебные манипуляции хотя и помогают больному организму, но, за редким исключением, не излечивают от болезней.

Артериальная гипертония (АГ) является примером этому. Как уже было отмечено, организм – это «сплошная автоматика». И в нём есть автоматическая система стабилизации артериального давления (ССАД). И если по какой-либо причине эта система «решила» поднять АД, то она постоянно будет стремиться сохранить АД повышенным. И если мы попытаемся снизить АД какой-либо фармакологией, эта система постарается опять поднять его. Поэтому не стоит примитивно относиться к АГ, нужно учитывать все «интересы» организма. Только так можно найти верное решение в лечении больных.

Излечивается сам организм, если мы ему не мешаем, а наоборот, помогаем в этом, и если это вообще возможно в данной клинической ситуации. В результате применения современных медицинских технологий значительно снизилась смертность и увеличились продолжительность и качество жизни больных. Но, несмотря на лечение, эти больные умирают от тех же болезней, от которых их лечили с помощью современных средств. Умирают, хотя и позже, проходя все фазы развития патологии и скатываясь в качестве жизни всё ниже и ниже. Иначе и быть не может, потому что только организм может вылечить сам себя. Мы не можем его вылечить, но можем помочь ему в этом, это следует признать. Если бы было иначе, то можно было бы, например, вылечить СПИД, используя только антибиотики, или сахарный диабет, используя только инъекции инсулина.

Раньше, чтобы поставить диагноз, врачу было достаточно фонендоскопа, тонометра, глаз для осмотра и пальцев для пальпации (физикальные методы исследования). Сейчас добавлено огромное число современных методов исследования, среди которых есть много достаточно агрессивных (инструментальные методы исследования) и без которых постановка диагноза невозможна. Но это не облегчило наше понимание, а скорее всего только усложнило, потому что «переваривать» это огромное количество информации никому не под силу.

Сегодня становится ясно, что подобный экстенсивный путь развития медицины уже себя исчерпал. Необходим интенсивный путь – перевод медицины из экспериментальной в аналитическую. Но для этого врач не должен быть узкого профиля и должен разбираться практически во всех системах организма. А для этого он должен знать все эти системы. И если не все, то хотя бы одну, но систему, не орган! А для этого он должен знать, что системы организма и его органы – это не одно и то же. Кардиолог не знает болезней лёгких или сосудов, а пульмонолог не знает болезней сердца. Но и сердце, и сосуды, и лёгкие, и кровь составляют одну цельную систему обмена метаболических газов (СОМГ). Невозможно зная только одну часть системы исправить функцию всей системы.

Кроме того врач должен уметь работать не только с приборами для исследования тех или иных систем организма, но и с компьютером и с соответствующими прикладными программами, иметь понятие о компьютерном моделировании и уметь им пользоваться. Почему-то никого не удивляет, что перед запуском космического корабля на Луну этот полёт сотни или тысячи раз «проигрывают» на компьютерах, прежде чем один раз осуществят его. И не только космические полёты, но даже обычные полёты и даже на лёгких самолётах прежде всего «проигрываются» на тренажерах (тех же компьютерах с соответствующим программным обеспечением), и лишь только после этого пилоту дают право самостоятельного вылета. Сегодня ни один технический проект невозможен без компьютерного моделирования. Но почему-то считается, что изменить что-то в больном организме без предварительного компьютерного моделирования – это нормальное явление и вполне нам под силу, хотя организм человека невообразимо сложнее любого технического проекта.

Системный анализ даёт возможность такого моделирования. Сегодня ещё рано говорить о рутинной компьютерной постановке диагноза, потому что ещё слишком мала база наших знаний об организме человека, которую мы можем внедрить в «блок управления компьютерной диагностической системы». Мы имеем очень много сведений о различных элементах организма (есть большая «база данных»), но у нас недостаточно сведений о взаимосвязи и целевых взаимодействиях между этими элементами (мала «база знаний»), и очень мало готовых решений для каждого конкретного клинического случая (мала «база решений»). Но процесс компьютеризации диагностики уже начался и его не остановить. И единственным аналитическим инструментом, позволяющим сделать прорыв в этом направлении является системный анализ.

В заключение мне осталось лишь добавить, что если мне удалось познакомить читателя с понятиями систем и системного анализа, показать возможности такого анализа в любом приложении, в том числе и клиническом, и убедить его в целесообразности применения системного анализа, я буду рад что мой труд не был напрасным. Я отдаю себе отчёт, что часть материала может оказаться непонятной для определённой части читателей. Но я очень надеюсь, что даже если какие-то места в книге будут кому-то непонятны в силу специфики изложенного, всё же принципы теории систем и системного анализа будут понятны всем. Мир един и знания о нём должны быть связаны одно с другим. Общая теория систем на то и «общая», потому что затрагивает все стороны нашей жизни, а наша жизнь зависит от всего в нашем мире, включая Большой Взрыв и дефект межпредсердной перегородки. Более того, я очень надеюсь, что медицина перестанет быть «терра инкогнито» для ученого люда любой специальности, включая физиков и математиков. Надеюсь потому, что физика и математика пока остаются «терра инкогнито» для врачей, а без использования физических принципов и знаний математики дальнейшее развитие медицины невозможно. Я очень надеюсь, что мне удалось достаточно ясно и последовательно изложить основные понятия общей теории систем и системного анализа, и их приложения в биологии и медицине, что даже не медик, прочтя эту книгу станет понимать общие основы нормы и патологии и что такое болезнь. А конкретности болезней – это уже дело специалистов врачей.